Иван Кротов

в жизни — когда они с папой, Серегой и Ольгой приехали в дом престарелых, где скончался Ольгин отец.

Леха не помнил, как выглядело здание и что было внутри. Помнил лишь, как они попали в комнату, где раньше жил дед. Там остались его вещи и два соседа.

От одного пахло куревом и водкой, он сразу ушел. Второй как сидел на кровати, сложив руки на коленях, так и остался. Он покачивался, глядя вдаль, а лицо его без устали двигалось.

Каждая морщинка жила собственной жизнью. Десятки складочек плясали жутковатую мимическую пляску. Сосед жевал губами, хмыкал, кивал — словно внимательно слушал кого-то невидимого — и без устали повторял: «Жизнь такая, Надь. Ничего не поделаешь».

Если Иисус верил в свое умение делать вино из воды, то его разум всего лишь отдавал приказ молекулам воды перестроиться в ином порядке.

Если Сережка верил в чудовище под кроватью, то его мозг приказал твари появиться в ночной тьме. А он верил. Сильно верил. Леха постарался.

Леха облегченно выдохнул и допустил промах. Он подвигал ступнями, гудевшими, будто пчелиный рой.