Артем Ефимов

Проще говоря, и среди мужчин, и среди женщин преобладают люди со средним интеллектом, но среди мужчин больше как гениев, так и дураков.

Тот же Петр Вяземский в той же записной книжке утверждает, что знаменитый картежник, буян и скандалист Федор Толстой, прочитав карамзинскую «Историю», воскликнул: «Оказывается, у меня есть Отечество!»

При всей метафоричности названия «золотой век», за ним угадываются вполне конкретные социальные обстоятельства. Поэты пушкинской плеяды, декабристы, путешественники и ученые первой половины XIX века — это дети екатерининских «непоротых дворян», питомцы русского Просвещения. У них было хорошее образование и свобода выбора жизненного пути. Одних выбор привел на университетскую кафедру, других — в торговую факторию на Аляске, многих — в армию, в Париж, а оттуда — на Сенатскую площадь и в Сибирь.

Зализняк обнаружил, что некоторыми чертами древненовгородский диалект напоминает языки западных славян, некогда живших на балтийском побережье современных Польши и Германии (ныне от них остались малые народы — кашубы и лужичане). Это те самые земли, на которых в XIII веке расцвела Ганза — торговый союз городов по берегам Балтики и впадающих в нее рек. Те же Любек и Росток, как и многие другие города в этих краях, даже сохранили славянские названия, хотя вот уже тысячу лет там живут преимущественно немцы. Собственно говоря, немецкая Померания — это ведь древнее славянское Поморье, населенное, соответственно, поморянами

М. В. Ломоносову: «Каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина».

Рассуждения Милова относятся к XVIII–XIX и более ранним векам, но понятно, как их экстраполировать на то, что было потом. Модернизировать такое общество можно было только принудительно — никакая промышленная революция в нем не могла произойти сама собой, в силу развития производительных сил и разделения труда.

Россия при большевиках стала одной из первых стран победившей первой волны феминизма: женщинам были предоставлены равные избирательные права и доступ к образованию. Кроме того, она стала едва ли не первой страной, где проявила себя вторая волна: борьба за репродуктивные и равные трудовые права.

Первой в мире женщиной на министерском посту стала Александра Коллонтай — народный комиссар общественного призрения (по-современному говоря, министр по социальным вопросам) в ленинском Совнаркоме, созданном сразу после Октябрьской революции.

К революционному 1917 году в России существовала по меньшей мере полувековая традиция женского активизма.

Богатые дворянки и купчихи организовывали масштабные кампании помощи голодающим, устраивали земские больницы и школы, приюты, госпитали во время войн.