Алексей Викторович Иванов

– Старшаки говорили, что в прошлом году вместо стадика был бассейн, – на ходу рассказывал Серёжа Домрачев. – Только однажды девки купались там после пацанов, и одна от воды сделалась беременной. Начальника лагеря чуть в тюрьму не посадили. Он приказал закопать бассейн.
Пацаны, если честно, не очень-то представляли, как у девок происходит процесс беременья. Для пацанов драматическая история преобразования бассейна в стадион выглядела вполне правдоподобно. Жизнь трудна.

Возьми своё сердце, зажги его смело, отдай его людям, чтоб вечно горело!»

Ему совсем не было больно. От места укуса через плечо по телу потекло невыразимое блаженство, и с ума сводило желание, чтобы укус длился вечно.

Мне кажется, что ему просто страшно быть наедине с собой. Мучает его что-то…

Что-то и страшное, и жалкое у него на душе, и он боится думать об этом, изгоняет все мысли.

Он любит тебя, но почему-то боится своей любви. Он не тебя мучает, а себя.

— Это плохо, когда гадкие мысли, — согласился Отличник. — Но это не самое страшное.
— А что самое страшное?
— Когда не любишь, — убежденно сказал Отличник.

Отличник же решил снова сесть за учебу. Передряги передрягами, а сессия сессией, и экзамен приближался.

— Типично общажная история, — угрюмо резюмировал Игорь.
— А чем тебе не нравятся общажные истории? — сразу же весело осведомился Ванька.
— Тем же, чем и общага.

— Главный страх в общаге — это подавление личности, — выспренним слогом начал Игорь. — Человек здесь ничего не значит.