Николай Амосов

Лаборатория – это моя любовь. Последняя любовь. Многим я увлекался в жизни: поэзией, женщинами, хирургией, автомобилем, внучкой. Сейчас, когда жизнь идет к концу, хочется одного: понять, что такое человек, человечество. И что нужно делать мне, другим людям – молодым, старым – в наш век, когда все так бешено рвется вперед.

— Вы долго занимались созданием искусственного интеллекта. Эти работы продолжаются?

— Искусственный интеллект непременно появится. Это миф, что машина не может чувствовать. Наш мозг — тоже машина с заложенными центрами ощущений. Условные чувства можно дать и искусственному интеллекту, нет никаких противопоказаний.

То была книжка о кибернетических способах управления обществом.

у россиян вклинились гены угро-финских народов, у украинцев — южные, персидские.

О мире. Он материален, но неуравновешен и изменчив. Создаются и распадаются новые структуры. Но есть «стрела времени» — усложнение дошло до человека, и замаячил новый виток развития, когда формируются искусственный разум и даже жизнь.

И еще одно: пусть психологи не верят, но искусственный интеллект возможен. Я говорю это серьезно, хотя отлично сознаю, что это пока бездоказательно.

У всех живых существ есть три генеральные программы, в порядке их значимости: сохранить себя, продолжить род, улучшить вид.

Я ничуть не защищаю социализм: утопия, не биологичен в своей основе, не стимулирует труд, не производителен, не экономичен.

вот вместо альтруизма и коллективизма, нам предлагают нечто непонятное и сомнительное: "Личность выше общества и государства." Что из неё следует, в самом простом варианте? Эгоизм: "сильному все позволено". Если ты что-то хочешь, и силён - имеешь моральное право добиваться, не оглядываясь на окружающих.

Но зачем распад Союза? Я совершенно не верю, что он был "тюрьмой народов", какой действительно была царская Россия. Республики имели все условия для сохранения языка, поддержания национальной самобытности и развития экономики, при том обладали преимуществом принадлежности к общей большой стране, её культуре и науке высокого уровня. Что они теперь? Глухая провинция. Когда ещё они впишутся в Европу, о чём любят говорить их тщеславные вожди. Могут и вообще не вписаться.