Лидия Зиновьева-Аннибал

В моей комнате нет стульев и столов. Вера говорит: дикие сидят. Только лежать красиво и достойно тела. Она постлала ковры на матрацы вдоль стен, забросала их подушками…

Они даже не рассуждают, потому что рассуждают люди, пока не живут. А когда жизнь нахлынет – молчат и пьют. У царей жизнь всегда.

И, как красный сок ободранного граната, пробежала кровь под тонкую кожу

преподнесла маме с надписью и вопрошала: не могут ли 33 урода образовать одного красавца? Я помню, что эта мысль позабавила взрослых и, к моей гордости, возбудила у них целую дискуссию

Я не понимаю, отчего человек должен работать. Тогда счастливее зверь. Я не люблю работать. К чему себя обманывать? Но, если нужно работать, я покорюсь, конечно, без ропота. Так же покорюсь и боли, и смерти

В моей комнате нет стульев и столов. Вера говорит: дикие сидят. Только лежать красиво и достойно тела.

Я кричу жизни: стой здесь!

Она смешна и великолепна.

Я не люблю мальчиков, то есть я люблю девочек.

Маска – это отдых от себя, выход из себя.

Вера ненавидит свет и ненавидит мужчин.