Елена Костюкович

«Повсюду искал я покоя и в одном лишь месте обрел его — в углу, с книгою».

Интеллектуальный долг — утверждать невозможность войны. Даже если ей не видно никакой альтернативы.

Итальянский фашизм (Муссолини) складывался из культа харизматического вождя, из корпоративности, из утопической идеи о судьбоносности Рима, из империалистической воли к завоеванию новых земель, из насадного национализма, из выстраивания страны в колонну по два, одевания всех в черные рубашки, из отрицания парламентской демократии, из антисемитизм

Помнишь «Флатландию», ты ведь тоже читала. Там герои — треугольники и квадраты — живут в двух измерениях, у них отсутствует идея объемности. И с ними вдруг вступает в контакт кто-то вроде нас с тобой, выходцев из трехмерного мира. Этот кто-то трогает их сверху, нажимает на поверхность. У плоских героев появляется ни с чем не сравнимое ощущение, хотя они не способны даже сказать, что это. А мы, трехмерные, чувствуем то же самое, если с нами вступает в контакт четвертое измерение. Мы не способны описать это чувство. Нечто из четвертого измерения трогает нас изнутри, ну, скажем, за селезенку, так осторожненько… Что мы ощущаем, когда нам пожимают селезенку? Я бы сказал… таинственное пламя.

— Но ты же вспомнил как-то про те два дерева.
— А Пруст умел вспоминать про три.[163] Писанина, писанина, книги дома и книги на работе. Вся моя так называемая память — писанина.
— Значит, будем надеяться на писанину, если на мадлен надежды нет. Ну не Пруст ты. Ну, что поделать. Засецкому тоже было далеко до Пруста.[164]

Я не жалуюсь, что окружающие мне не улыбаются, ибо сам не нахожу поводов им улыбаться.

Я сижу вечером, надо мной — папа с мамой, совещаемся. Завтра будет решаться вопрос о моем участии в олимпиаде по литературе — я должен писать сочинение.
— Какая бы ни оказалась тема, — говорит мама, — будешь писать про дуче и про войну. Заготовь хорошие фразы, поэффектнее. Например, верные и неподкупные ревнители Италии и ее государственности, такая фраза всегда хороша, при любой теме.
— А если будет битва за урожай?
— Ну и туда эту фразу можно вставить, надо только придумать как.
— Помни, что наши воины обагряют своею кровью огненные пески Мармарики,[330] — всовывается папа. — И не забудь про нашу государственность нового типа. И про священный долг. Это всегда к месту и производит хорошее впечатление. Даже в случае битвы за урожай.

честь ей в общем-то, не стала,

двутавровые балки и швеллеры.

«Коротки ноги у миноги на небо лезть»,