Чандран Кукатас

При этом у нас остается рациональное существо, мотивирующееся желаниями и руководствующееся своей совестью. Такое существо приобретает всевозможные интересы, зависящие от обстоятельств. Но в отношении интересов, которые способен иметь любой человек, можно сказать лишь то, что он заинтересован в том, чтобы прожить хорошую жизнь, и что хорошая жизнь — это жизнь, по крайней мере приемлемая для его совести.

Если бы либерализм требовал внедрения государством какого-то особого — к примеру, индивидуалистического или капиталистического — образа жизни, то он вместо решения проблемы человеческого разнообразия стал бы частью этой проблемы. Либералы превратились бы в еще одну группу людей, которая обращается к государству с требованием сделать их образ жизни и мыслей обязательным.

Общий вопрос, на который мы пытаемся ответить, звучит так: в чем заключается принципиальная основа свободного общества, характеризующегося культурным разнообразием и групповой лояльностью? Можно выразиться и более конкретно: требуются ли такому обществу политические институты, признающие наличие меньшинств; насколько может простираться толерантность к таким меньшинствам в случае возникновения резких разногласий между ними и основной частью общества; в какой мере политические институты должны компенсировать несправедливости по отношению к меньшинствам со стороны общества; должно ли играть государство какую-либо роль в формировании (национальной) идентичности общества;