Живые и взрослые

Если встретишь кого-нибудь — не разговаривай. Возможно, вы говорите на разных языках. Возможно, ему незачем с тобой говорить. Почти наверняка — тебе не о чем говорить с ним

Если встретишь кого-нибудь – не разговаривай. Возможно, вы говорите на разных языках. Возможно, ему незачем с тобой говорить. Почти наверняка – тебе не о чем говорить с ним

Нас отличает от мертвых не сама по себе боль, а то, что она проходит. Когда-то я не знала об этом – а теперь знаю. Сначала боль затихает, а потом – проходит. Мы можем вспомнить о ней, она может к нам вернуться, но теперь я знаю: это не навсегда.

боль – самое ценное, что есть в человеке. Страдание – это то, что объединяет нас, людей.

Только живые могут по-настоящему страдать.

не круг, а не знающая Границ эстафета –

Помни: в жизни у каждого свой путь, и здесь его давно выбрали те, кто знает больше тебя.

Вместо пяти живых высоток они возвели десятки мертвых зданий, огромных, до самого неба. Живые люди не могут жить в таких домах. Это — дома для мертвых.

Наш город — это город мертвых.

Где были живые уютные дворы — там мертвые здания.

Где были просторные площади — там мертвые магазины.

Где были широкие, свободные проспекты — там стойбище мертвых машин, неподвижных, ночью и днем.

Где были кусты и деревья — там только газ и гарь.

Мы боимся ходить по нашим улицам.

В этом мире заправляют мертвые. Мертвых намного больше, чем живых. Они заполонили наши скверы, наши парки и бульвары, наши улицы и площади. Они привезли с собой мертвые машины — быстрые, красивые, убивающие все живое. Во дворе, где раньше играли дети, где гуляли матери с малышами, — там парковка мертвых машин. На улице, где раньше проезжала одна-две машины, мертвые автомобили стоят сплошной чередой, днем и ночью. В метро, где было так светло и просторно, ходят толпами мертвые, а с потолка льется тусклый свет.

реальной жизни Лёлю ждет долгое выяснение отношений, где взаимные извинения переходят во взаимные обвинения, а потом обратно.

любовь — это вечное возвращение, обретение потерянного, волшебная возможность заполнить пустоту, что осталась на месте утраченного детства

Наше поколение называют циничным, думает Марина, но, если честно, мне куда больше нравятся молодые циники, чем старые вруны

Что мы будем делать, если не сможем даже вспомнить тех, кого любили? Если у нас отнимут последнее утешение — память о счастье?