Елочка и рептилоиды. 500 историй PostPost.Media про Новый Год

праздник, который вот-вот наступит, может не принести нам волшебных изменений, о которых мы мечтаем, но принесет шанс близости и взаимопонимания, обретения родственных душ и взаимной поддержки.

Самый грустный мой маскарадный костюм был — банальная Снежинка. Дедушка сделал мне корону снежинки, но он совершенно не представлял, как должна выглядеть снежинкина корона — и сделал именно что корону, как у императрицы какой. Как в фильме «Корона Российской Империи». Разве что без креста сверху. Другие снежинки надо мной ржали, я плакала, а воспитательница делала мне новый убор из проволоки и мишуры.

В середину зала вытолкали троих пацанов в костюмах мушкетеров и заиграла минусовка… самого сексуального номера мюзикла «Нотр Дам де Пари», где капитан королевской гвардии, Квазимодо и священник описывают юбку, под юбкой и планы на сад невинности Эсмеральды… И пацаны запели… Родители умилились, воспитындры гордо оглядывали зал, а мы с моим парнем сползали со стульев, глядя на пятилеток, тарабанящих слова о их могучем стояке от вида радужной юбки цыганки. Наша попытка после праздника спросить, понимают ли воспитатели, о чем пели дети, окончилась скандалом и поиском виноватых, приведших диверсантов на такое действо.

Мороза отдувались мы — Баба

А еще запомнился момент подготовки, когда сестра учила стихи про Бусинки-резвушки, и в ее версии это звучало так: «Мы — бусинки-лесбушки, веселый мы народ. Летим мы как раз пушки, сплетаем хоровод. Динь-динь-ля, динь-динь-ля, блестим, блестим, блестим, динь-динь-ля, динь-динь-ля, п**дим, п**дим, п**дим». До сих пор помню, как тетя и мама выспрашивали сестру, ЧТО такое она поет.

Новый 1998-й я встречал за студенческой игрой в «Подводную лодку». Правила были такие: в квартиру заносили еду и алкоголь, зашторивали наглухо окна и закрывали входную дверь. Часы сдавались хозяину или останавливались. Во время погружения кто-то пел песни, кто-то играл в шахматы, кто-то просыпался, чтоб отхлебнуть из горлышка и снова уснуть. «Всплыли», в общем, на четвертые сутки, когда кончилась не то выпивка, не то сигареты. Выходили на солнечный свет помятой толпой, как зомби из склепа, прохожие шарахались. Повторить не захотелось. (Алексей Бакашин)

Ёлочка и рептилоиды

Почти 500 историй про Новый Год, собранных проектом PostPost.Media

Год не помню. Когда в Москве прошел ледяной

полученных историй, но интуитивно у нас было ощущение, что эта тема окажется небезразлична очень многим, — и что рассказать о том, кто как перестал верить в Деда Мороза

На летнем маскараде была Медузой Горгоной. Три дня не мыла голову, просоленные морем волосы отлично торчали в стороны. Из алюминиевой проволоки сделала каркас и собственно змей, головы которым обмотала фольгой. Очень понравилось всех убивать взглядом.

Потом на каких-то школьных мероприятиях я изображала: морковку, кукушку, какую-то волшебницу (в обалденном темно-синем платье со звездами, которое передали израильские друзья), средневековую даму. А просто на Новый год в школе я успела побывать индийской женщиной в сари, цыганкой (кажется, все считали, что я просто ведьма), кикиморой (вся одежда и лицо зеленые, парик из каких-то диких полиэтиленовых хвостов) и МОРСКИМ ПРОМЫСЛОМ. Моя подруга была золотой рыбкой, и я ловила ее в сеть.

В основном предпочитаю абстрактные костюмы: однажды сшила себе из голубой ткани простую длинную рубаху в пол, прилепила к ней рандомно пучки синтепона, в руках был пульверизатор с водой, из которого я время от времени пшикала на других гостей. Костюм назывался «Облачно с кратковременными дождями». На следующий год отпорола от той же голубой рубахи облака и намотала на себя вкривь и вкось длинный розовый шарф. Костюм назывался «Розово-голубой период Пикассо». (

Костюм профессора-зомби. Не особо интересный, но вишенкой на торте в нем был мозговой слизень из синей советской резиновой шапочки для бассейна. Элегантно крепился к волосам на невидимку.

Костюм ведра, из новогодней вариации сказки про Емелю.

Мы с братом на утреннике были очень концептуальными, робот и рептилоид. На мне юбочка из крашенной гуашью в зеленый марлевки (к ней пришит хвостик из поролона, обтянутого такой же тканью), зеленый свитерочек и советская маска крокодила из прессованных опилок. На брате нагрудник из серебристого картона, на котором наклеены «Моментом» пластиковые штучки и проводочки. А на голове у него хит вечера — огроменная прямоугольная банка из под селедки, в которой прорезаны отверстия (их мама обклеила тоже поролоном, чтобы закрыть острые края). Большой прямоугольный рот и, конечно, проводочки, пластиковые штучки и прочий стафф.

Я пришла в костюме водолаза. В папином водолазном костюме и ластах.

В четвертом классе у меня был костюм кубинского революционера из перешитой папиной гимнастерки с кубинским флажком на кармане и революционным беретом.

Любимый костюм был в пионерлагере, где меня заставили агитировать против курения. С приятелем за два часа соорудили из ватмана костюм окурка, внутри которого я дымил сигаретой.

На Хэллоуин 2001 в Америке я была тыквой. На десятом месяце беременности это выглядело правда забавно.

Единственный почти костюм, который помню —- какой-то летний карнавал в Судаке, я изображала русскую красавицу, мою черную стриженую голову обмотали туалетной бумагой и из этой же бумаги сплели длинную косу, рулон извели, тогда это был дефицит.