Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы

Чтобы отпраздновать день рождения с коллегами, Королева снимает сауну на окраине Челябинска.

«Это был ад, — вспоминает Лолита Милявская, — уже невозможно больше пить. Только балет еще справлялся. Эти как-то на посадке решили открыть аварийный люк — подышать. Нас возили военные летчики, поэтому каждый раз вертикальный взлет, вертикальная посадка. Обсираешься по полной. И каждый раз думаешь: сука, зато квартира будет, сука, я куплю квартиру!»

Лисовский и Крутой в тот момент не то что враждуют — каждый из них опасается, что противник его закажет, поэтому оба ходят по улице с многочисленной охраной. Крутой живет в скромной квартире в многоэтажке на севере Москвы, но на каждом этаже его дома стоит по телохранителю, которые должны остановить предполагаемых киллеров Лисовского

Ельцин берется читать по бумажке, но тут же отвлекается и произносит что-то совсем странное. «"Россия — это огромная страна, в ней есть очень много морей, лесов, рек, полей, людей…", — пересказывает его речь Малкина. — И дальше он продолжает про "много облаков, ягод, грибов"…

Сбор подписей за Ельцина производится при выдаче зарплат. Это особенно легко: банковские карты в тот момент в России еще не используются, зарплаты выдают наличными, для получения денег каждый сотрудник должен прийти в кассу и расписаться в зарплатной ведомости. Одновременно он ставит подпись в поддержку выдвижения Ельцина президентом на второй срок.

«Слушаю я вас, евреев, и думаю: наебете вы меня, наверное. Но и отказаться не могу», — так, по словам Чубайса, после долгих раздумий отвечает Лебед

Говорухин назвал Эрнста «молодым человеком педерастического вида»

Премьер при нем поднимает телефонную трубку и звонит министру финансов Сергею Дубинину:
— Ты сможешь выделить дополнительные деньги на содержание первого канала?
— Нет, не могу.
— Почему?
— Денег нет.
— Но это политически необходимо.
— Тогда разрешите напечатать деньги.
— Я тебе напечатаю, — грозит премьер и кладет трубку.

Рогозин составляет график, когда президенту можно общаться с избирателями, а когда лучше воздержаться и какие галстуки стоит носить. У всех людей, с которыми президент должен встретиться, проверяют гороскопы.

В 1993 году Ельцин подписывает указ, по которому Национальный фонд спорта получает право беспошлинного ввоза в Россию алкоголя и сигарет.

22 февраля Ельцин принимает в Москве директора-распорядителя МВФ Мишеля Камдессю — по итогам переговоров глава фонда говорит Ельцину, что России выделят 9 миллиардов долларов. Ельцин с каменным лицом произносит: «Десять». Камдессю смущается, замечает, что все документы уже подписаны, ничего переиграть нельзя. Потом упрекает переводчика в том, что тот неправильно перевел. Переводчик подтверждает: «Девять». «Десять», — еще более угрюмо настаивает Ельцин. Так продолжается несколько минут. Потом Ельцин начинает улыбаться, демонстрируя, что пошутил, и примирительно говорит: «У вас денег много. Добавьте миллиард, что вам стоит?» «Женщина не может дать больше, чем у нее есть», — вздыхая отвечает Камдессю.
Впрочем, в итоге МВФ соглашается на 10 миллиардов — но деньги будут переводить долго, маленькими порциями, часть из них пойдет на покрытие предыдущих долгов. Ясно, что быстро заплатить бюджетникам не получится. Тогда Ельцин использует крайнюю меру — звонок другу. Он связывается с канцлером Германии Гельмутом Колем и просит денег взаймы. Тот обещает дать кредит под выборы. Потом Ельцин обращается к французскому президенту Жаку Шираку. Тот соглашается добавить.

«Главное качество Березовского, — рассказывает владелец Альфа-банка Михаил Фридман, — он умеет искренне любить нужного ему человека. Если ему необходим Коржаков, то он его искренне любит в этот момент, не изображает любовь, а любит всеми фибрами души — настоящее чувство всегда ощущается.

Ошибки предвыборной кампании Собчака окажутся важнейшим уроком для главы его предвыборного штаба Владимира Путина. Он никогда не станет участвовать ни в каких предвыборных дебатах, никогда не допустит, чтобы его жена была сколь угодно заметной фигурой, всегда будет всерьез относиться к предвыборным технологиям, никогда не позволит СМИ, тем более телевидению, работать против него и, главное, никогда не потерпит нелояльности среди подчиненных.

Чтобы обсудить схему финансирования кампании, бизнесменов собирает у себя управделами президента Павел Бородин. Он, как обычно, сыпет анекдотами и напутственно говорит: «Мы могли бы вам башку отвернуть и деньги отобрать, а мы дадим вам заработать».

Служба генерала Рогозина тоже максимально активизируется. Его подчиненные засыпают Коржакова бесконечными аналитическими записками и прогнозами. Рогозин составляет график, когда президенту можно общаться с избирателями, а когда лучше воздержаться и какие галстуки стоит носить. У всех людей, с которыми президент должен встретиться, проверяют гороскопы.

Тем не менее, по словам Чубайса, Березовский передает своим чеченским контрагентам послание, смысл которого примерно такой: «Дорогие друзья, 10 минут назад приземлился Борис Николаевич, если что-то с ним случается, по частям получите Яндарбиева, а также всех остальных членов делегации».

Поездка с Лебедем производит очень мощное впечатление на Березовского. Еще в молодости, когда он был скромным ученым, у него была странная мечта — получить Нобелевскую премию. К ее реализации он отнесся как к бизнес-процессу и подробно рассчитал путь: какие шаги надо предпринять, с какими людьми встретиться и что организовать. Впрочем, уже на ранней стадии он потерял интерес к этой цели.
Теперь же у Березовского новая идея фикс — Нобелевская премия мира.

«Они боялись победы, может быть, даже не они, а лично Геннадий Андреевич, — рассуждает сейчас Чубайс, — это первый фактор. Был и второй: глупость, непрофессионализм, тупой советский состав и группа идиотов, которые вели кампанию. Стилистика "все как один вперед к победе коммунизма", сборище мудаков старых».

Очередной пугающий креатив команды Лесина — наклейки «Купи еды в последний раз», которые появляются на входах в магазины по всей стране.
Незадолго до первого тура команда Ситникова в Краснодаре придумывает, как развить эту идею и еще сильнее напугать местных жителей возвращением советского ассортимента в магазины. Сначала они печатают талоны — такие же, как были в 1990–1991 годах. Тогда советская экономика перестала работать, возник дефицит даже самых элементарных товаров, их продавали в ограниченном количестве — по талонам. И вот теперь похожие талоны — на макароны, сахар, соль и даже «На жизнь», рассовывают по почтовым ящикам краснодарцев для напоминания о тех временах. Все как можно правдоподобнее. Чтобы люди запаниковали: «Опять талоны?»

Наконец, Глеб Павловский выпускает огромное количество наклеек «Ваш дом подлежит национализации» — их в преддверии выборов расклеивают везде, где только можно, чтобы напугать новоявленных собственников. Малашенко лепит такую наклейку на дверь кабинета Гусинского, чтобы продемонстрировать, как она крепко держится и как ее трудно снять. Гусинский очень сердится.