Собор Парижской Богоматери (сборник)

вы любите кого-нибудь?
— Любовью?
— Да, любовью.
Эсмеральда с минуту задумалась, а потом сказала с каким-то особым выражением:
— Я скоро узнаю это.
— Почему же не сегодня вечером? — нежно спросил поэт. — Почему не меня?
Она серьезно взглянула на него:
— Я могу полюбить только такого человека, который сумеет меня защитить.

Человек делается необыкновенно смел, когда у него пусты карманы.

Ведь уже двести лет у нас так поступают с чудесными средневековыми церквами. Их калечат всевозможными способами как снаружи, так и изнутри. Священник их перекрашивает, архитектор скребет; затем является народ и разрушает их вконец.

Волки превратились в ягнят. Такие превращения происходят в минуты безысходного отчаяния. Бывают случаи, что и тигры лижут распятие. Когда приоткрывается дверь в неведомое, верить — трудно, не верить — невозможно

она при случае могла бы служить отличной подушкой нищему или поэту.

Слова неудобны именно тем, что очертания их резче, чем контуры мысли

Слово «герметики» напомнило ему об архидьяконе Клоде Фролло. Он

Однажды утром, проснувшись, она увидела на своем окне две вазы с цветами. Одна была хрустальная — красивая и блестящая, но надтреснутая: вода вытекла из нее, и цветы завяли; другая была из грубого песчаника, но она сохранила всю воду, и цветы в ней оставались свежими и яркими.

— Проклятье! Так вот каким надо быть! Красивым снаружи!

За эту каплю воды и за вашу жалость я могу заплатить только своей жизнью. Вы забыли этого несчастного, но он не забыл вас!