Тургеневка рекомендует

Безумная месть.

«На свете нет людей совсем без ума. Точно так же не найдёшь человека, не знакомого с играми» (Ю. Аяцудзи «Убийства в десятиугольном доме»)

Ну что, поиграем? Логика, внимательность, интуиция в той или иной степени есть у каждого, потому вперёд! Уверена, вам понравится, если детектив для вас, прежде всего – «интеллектуальная забава. Волнующая логическая игра. Читатель против сыщика или читатель против автора. Игра, ни больше, ни меньше». Потому что Юкито Аяцудзи прицельно создавал именно такой текст.

Лично меня, к слову сказать, логические игры в чистом виде не очень привлекают. Моя история – психологические триллеры с поломанными судьбами героев, их прошлым, прорастающем самым чудовищным, даже гибельным, образом в настоящем. Также необходимы мотивы злодеяний: неожиданные и зубодробительные по обоснованности и достоверности. В нужном настроении рассмотрю детективные сюжеты из сферы искусства и культуры, они хотя бы познавательны с точки зрения, как говорят, общего развития. Вообще, погружаясь в криминальную историю, ловлю себя на том, что мне попросту безразлично, кто убийца, но безумно любопытно почему.

Свои равнодушие и отсутствие азарта при поимке преступника я списываю на тот печально характеризующий мой интеллект факт (шучу!), что я, в подавляющем большинстве случаев, берясь за классический томик, практически никогда не умела угадать, кто же он, этот негодяй. Даже дворецкого и садовника никогда не «считывала». А при таком положении дел становится скучно тратить время на ничем тебя не обогащающую задачку, когда с большей пользой можно воспитать душу или познать новое…

Но тут случилось приятное исключение! Аяцудзи со своим десятиугольным антуражем, скорее, понравился, чем наоборот. Было по-настоящему интересно читать. Ещё бы, наконец-то, и я вычислила убийцу едва ли не сразу, как он появился в книге! Здесь победно подмигивающий смайл. Поэтому даже и не знаю, советовать ли данную книгу истинным профессионалам в решении головоломок, предлагаемых авторами-детективщиками…

Конечно, автор не сделал роман лучше «10 негритят» Кристи, которым вдохновился, он просто сделал свой, японский. В том самом жанре хонкаку, где важно именно вычислять «кто», выводя за скобки «почему». Вот потому, вероятно, и герои все размытые и условные. А убийцей, по моему мнению, движет вообще непонятное нечто. Скорее, это личное безумие, а не мотив. Причина не выглядит жизнеспособной, потому не веришь, а лишь плечами пожимаешь.

Повествование максимально упрощённое, в меру таинственное, мистическое только лишь для создания атмосферы. Писатель выставил небанальные декорации (остров, сосны, пожарище, декагоны в декагоне), раскидал капканы и ключи, оплёл бечёвками, вывел чудаковатого, но обаятельного детектива-любителя на сцену и скомандовал: на старт!

Итак, резюмируя, в сухом остатке имеем задачу и игру, не более того. Безусловно, понравится тем, кто в жизни привык задаваться лишь двумя вопросами: кто и что. В то время как причинных вопросов боится или, не сужу, не подумайте, не тянет…
Как ни странно, понравился роман и мне. Оценка произведения – если и не отлично, то очень и очень хорошо. Объясню. Итак, я - весьма неискушенный читатель в данном жанре. И, надо же, решила загадку! Почему? Да была деталь: семеро студентов на острове, по сценарию, должны умереть. И убийца тоже среди них. Потому они просто обязаны иметь всё идентичное. И если условие не соблюдается, кто-то «выпадает», то… Впрочем, это нечаянное выпадение начинает очень быстро и искусно маскироваться автором. Так что, респект всё же писателю. Он – молодец. Читайте и вычисляйте!

Вчера больше нет. И призрачно завтра. А здесь и сейчас лишь пустая одежда…

Очень необычная история. Перевернешь последнюю страницу и спросишь себя: что ж это было? И было ли вообще? Наверняка о подобном писали, но столь пронзительно, отчаянно и безнадёжно – вряд ли. Видите ли, горе, например, переживается. Или не переживается - тогда оно убивает. А как быть с предательством?..

Главная героиня, у которой нет имени (и это, как поймёт читатель, не случайно), прибывает в Касабланку. «Никто не приезжает в Касабланку, чтобы что-то отпраздновать». И это верно, для праздника нет ни единой причины. «Первое, что нужно сделать, приехав в Касабланку, это уехать из Касабланки». А вот это не так. Точнее, случай не наш. «Вид вокруг самый плачевный: скамейки либо стоят без сидений, либо валяются на земле перевернутыми, тротуары в колдобинах. Травы нет почти, цветов – совсем. По улицам, где ты идешь, шатаются либо бездомные, либо алкаши». Так вот, эти уродливые декорации – надёжный приют для тех, кому важно не быть. Если не быть совсем, то хотя бы не быть собой.

На всём протяжении повествования поведение героини вызывает сначала недоумение, потом раздражение, а позднее догадка рождает сочувствие: да она же бежит! Не от полиции – она ничего не совершила. От себя бежит – совершено над ней. А кому случалось заниматься подобной бессмыслицей, знают, что путь этот в никуда. Это, двигаясь к себе, себя в итоге обретаешь, но не наоборот, увы.

Но как быть героине? «Он обращается к тебе: « (…) мы возвращаемся к тому, что было раньше». «Возвращаемся к тому, что было раньше», - думаешь ты про себя. Ты уверена, что в своей собственной жизни никогда не выберешь такой путь». Потому что боль от предательства самых близких столь велика, что никакого прошлого больше не существует. Это не я столь слепа, столь доверчива, столь наивна, не я, не я, не я… А кто же? Кто угодно другой. Ты, например.

Рассказ ведётся от второго лица. Редко такое встретишь. Но в данном контексте приём явно не случаен. Говоря «ты» вместо «я», героиня как будто стремится умалить собственный трагичный опыт, разделяя его с собеседницей (читательницей). Она отождествляет себя с кем-то ещё, чтоб её боль не была чрезмерно концентрированной, чтобы ей было позволено бежать дальше. Как можно дальше. И одному Богу известно, когда будет финиш, где, каким и случится ли он в принципе. Потому что сегодня личности нет, одна лишь смена нарядов на пустой оболочке…

И всё же почему не поверить в возможную перезагрузку? Причём полную? Ни денег, ни кредитных карт, ни документов. Багажа уже тоже нет. Нет даже тонального крема и собственной одежды. А ведь все дороги ведут куда-то, и не обязательно – в тупик…

О виноватых и проклятых.

Мельмот не существует, никто за нами не наблюдает, мы совершенно одни. А раз мы одни, нам самим нужно взять на себя роль Мельмот: видеть то, что необходимо видеть, и становится свидетелями тому, чего нельзя забывать. (С. Перри «Мельмот»)

Роман занятный, хотя разношерстный и неоднородный по наполнению. В центре повествования – легенда о Мельмот-Свидетельнице, проклятом призраке, скитающемся по свету и наблюдающем за людскими злодеяниями. «Она изгнанница, совершившая преступление, которое невозможно искупить, и теперь смиренно отбывает пожизненное наказание – сама себе присяжный и судья». Мельмот наказана одиночеством и выискивает себе в спутники таких же одиноких и беспросветно виноватых. С переменным успехом ей это удаётся. Впрочем, редко. Большинство грешников отказывались составить ей компанию. Дело в том, что она не дарует прощения, а большинство кающихся всё-таки нуждаются именно в нём.

В целом, можно сказать, история об искуплении вины через страдание. И о праве на надежду. Однако, не всякая вина искупима. Хорошо, если есть кому простить виновного, а если нет?..

42-летняя англичанка Хелен Франклин проживает в Праге. О ней нам известно, что вся жизнь её разбита на 2 половинки: до греха и после. Собственно, после – не жизнь, а самобичевание за содеянное. Мельмот-Свидетельница преследует несчастную, доводя практически до сумасшествия. Это основная сюжетная линия.

Но внутри неё есть ещё несколько, причём очень разных, отсылающих в различные исторические периоды. Мельмот наблюдала за подростком, из-за гадостности своей натуры ставшим виновником гибели еврейской семьи во время Второй мировой войны... Мельмот ещё в 16 веке наблюдала за притеснением протестантов и даже расправами над ними со стороны католиков… Мельмот наблюдала за геноцидом армян в Турции в начале 20 столетия… Понаблюдала также 2 десятилетия назад за главной героиней и её возлюбленным… Да и в настоящем тоже последила за окружением Хелен… Ну что ж, сюжет как сюжет.

Стоит, наверное, сказать о характерах. Это важно, и действительно выписаны они автором чётко и образно. Все действующие лица живые и предельно достоверные. Хеффнер (тот «гадостный» подросток, помянутый выше) родился нравственным уродом. Скажете, не бывает? Да нет, отрадно, что не часто, но бывает. Юная Алиса Бенет (страдалица за веру) имела стержень, но не получила достойной судьбы. Безымянный и его брат (геноцид армян) – образцы нераздумывающих служителей системе, палачи с пером в руках. Карел (друг главной героини, учёный, возлюбленный Теи, о которой ниже) мелок, он - слабак, не выдержавший испытания, непростого, конечно, но и не столь редкого или невыносимого. А вот Тея, напротив, очень сильная. Такая понятная, особенно в наши дни, когда часто звучит: женщина, сделавшая себя сама. Старая Альбина не злая, но бесцеремонная и неприятная. Есть ещё Арнел… Героизировать его не хотелось бы, но из песни слова не выкинешь. Но даже и такой его лик всё равно читается очень реальным. Они есть. Есть эти просто очень хорошие люди, любящие и ничего не требующие взамен. И, наконец, Хелен. Всегда серенькая, но не без способностей, потому с амбициями. Обретя любовь, немного поднялась, жаль ненадолго. Затем пришлось ей стать уже просто серее серого. Не симпатичная, но это не мешает абсолютно. Как только Перри удалось изобразить вот это вопиюще среднее?..

Невозможно не коснуться языка и атмосферы. Именно вместе, потому что именно язык причудливым образом ткёт атмосферу. Иллюстрация. Хелен идет по зимней улице, чувствует преследование, ускоряется, бежит, толпа, странные взгляды прохожих, крики, падение, «вваливание» в храм, разбитая коленка, снова взгляды и… Где-то на середине пути читатель ловит себя на том, что бежит в истерике вместе с героиней. Как добиться такого эффекта, если не с помощью языка?.. В целом, читается очень легко (заслуга ли то прекрасного перевода?), поэтичными оборотами любуешься и восхищаешься.

Старая Прага, в которой, как мы помним, развивается основная сюжетная линия, чарующа и устрашающа одновременно. Холодно, снежно, темно. А если ещё добавить готики? Вот уж да, страху нагнала писательница. Женщина в черном, высылающая вперед себя голубоглазых галок, старуха в белом, выпадение периодическое в иную реальность, которую, кроме пары «Мельмот-жертва» никто не замечает…

Если подытожить, в книге чего только нет. Про вину, искупление и прощение уже говорила. Но ведь где любовь, там и ненависть, где дружба, там и предательство, где отчаяние, там и надежда. Да много всего. Интересно однозначно, если и не ново. На протяжении всего повествования ощущается падение в бездну. И уже практически готов достигнуть дна – но нет. В финале, немного поспешном и смазанном, побеждает надежда. И очень хорошо.

В каком-то смысле урок, усвоенный (выстраданный) героиней, - напутствие всем нам. Да не нужны мы никому, наблюдать ещё за нами. Но из этого вовсе не следует, что собственные презренность или низость удастся «замять». Нет, не получится, перед самим собой так уж точно. Отсюда вывод: следи за собой сам, предельно внимательно следи. Будь готов ответить за каждый нелицеприятный (и уж тем паче преступный) поступок, ибо возмездие неизбежно. И оно, кстати, внутри нас самих настигает гораздо чаще, чем извне.

О мерзкой дешёвке замолвлю словечко…

И буду краткой, ибо оправдания гнуси этой нет, сочувствия не заслуживает. А роман просто хорош.

«Отсутствие аудитории никогда не должно служить помехой настоящему художнику»
(Джон Бойн «Лестница в небо»)

А вот Морису Свифту, главному герою романа Джона Бойна, моральному уроду и отпетому мерзавцу, только это и было нужно – аудитория. Слава, пьедестал, короткие списки премий… Одним словом, мишура и чушь. Помните, как у Пастернака: «Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех»? От себя добавлю, пусть и прозвучит резонансно (по нашим-то временам), честолюбие – скорее недостаток. Мне кажется, оно отвлекает от творчества. Впрочем, признаю, отвлекает и портит оно лишь творцов. Тех, кому Бог отмерил истинный талант. Но это, ни в коей мере, не про героя «Лестницы…»

Наш пострел ошеломительно бездарен и ничуть этой сутью не смущён. Он – графоман, вор сюжетов и мразь, у него врождённый душевный изъян – абсолютная атрофия чувств. Автор выводит на первый план его исключительные амбиции и незаурядную внешность. Красив, с подачи писателя, так, что все, от мала до велика, как мужчины, так и женщины, «падают и в штабеля укладываются». С ума сойти, никогда бы не подумала, что мужчине нужен «фасад»… Шёл бы тогда в модели.

Но нет, негодяй упрямо грезил лишь литературным олимпом, прекрасно при этом сознавая, что сказать читателям ему нечего. А зачем тогда? И на что, скажите на милость, законченному себялюбцу нужен ребёнок?? Дурь и блажь, но сомневаться не приходиться, что этот малый, с его-то извращённым упорством, залезет по лестнице в небо. И там так ничего и не поймёт. Что был не прав, я имею в виду. Ну а человеческим жизням, что послужили ступенями этой ошибке природы, просто не повезло. Крайне, скажем так, не посчастливилось, повстречаться на жизненном пути с редким отморозком.

Должно быть, я выгляжу резкой и эмоциональной, однако, подозреваю, на то и был авторский прицел. К слову уж, Бойн умеет пробрать до печёнок. Удивительно, все его книги такие разные, но одинаково трогающие душу. Заставляют ли его истории, как и сегодня рассматриваемая «Лестница…», о чём-то задуматься? В общем, да. В частности, в романе вскрывается современное литературное закулисье. Предлагаю улыбнуться вот такой, например, мысли: «Штука просто в том, что обычно, когда я спрашиваю у писателей, хотят ли они услышать правду, и они отвечают, что да, на самом деле им, конечно, нужно что угодно, кроме правды. Они желают, чтобы я осыпал их похвалами и рассказывал, что им пора стряхивать со смокингов пыль для получения Нобелевской премии». Суета сует…

Или такая вот провокация: «…литература важнее человеческой жизни, поэтому чем тут беда, если несколько человек сгинуло на пути к безупречности?» Как вам? Мне показалось, что от фразы веет обобщённостью. Это сейчас не про Мориса Свифта, это вообще о сегодняшнем дне в литературно-издательской сфере. Очень и очень печально.

Зато вот этот факт неоспорим : «…жизнь гораздо шире слов и сюжетов». Действительно недюжинным даром нужно обладать, чтобы суметь чью-то человеческую жизнь уместить в рамки романа. И показать её так, чтобы верили, размышляли и чувствовали. «…писатель так работает. Пользуется своим воображением. Пытается понять, каково это быть живым в тот миг, что никогда не существовал, с тем человеком, который никогда не жил, произносить слова, которые никогда не произносились вслух». У Джона Бойна это в очередной раз получилось с блеском.

Интересная книга. Говоря о ней, позволила себе опустить все дежурные оценки композиции, стиля, увязки-развязки и прочее. Всё это лишнее, потому что всё хорошо. Поклонники писателя разочарованы не будут. А новички получат изрядную эмоциональную встряску, как минимум. Как максимум – станут поклонниками Бойна. Улыбающийся смайл.

Она поспешила родиться…

Люди, опередившее время, в котором им выпало жить, либо безнадёжно от него отставшие, безусловно, есть. Быть может, их не так много, но от этого каждая личная трагедия не умаляется. Называть это явление можно ошибкой, насмешкой судьбы, драмой… Да, пожалуй, именно так – драмой. Чтобы откорректировать порушенный баланс, этим людям лучше всего попросту исчезнуть.

Бывает также, что сами заложники «преждевременности» (или опоздания) с собой даже и не успевают ещё толком разобраться, чтоб принять трудное решение – не быть, тогда им в этом весьма охотно и с огоньком помогают близкие. Так и произошло с Эсме Леннокс, главной героиней книги британки Мэгги О`Фаррелл.

Беда яркой и умной, живой и непосредственной девушки, пришедшей в мир лет на …дцать раньше, чем ей бы следовало для того, чтоб встретить счастливую участь, усугубилась ещё и на редкость глухими, бесчувственными, «неживыми» родственниками. Представляете, после содеянного они неплохо себе продолжали жить, вкусно есть, сладко спать, не чувствуя греха: подумаешь, линчевали белую ворону…

Эсме не прожила жизнь, она пробыла, и, конечно, жизнью то не назвать. Наверное, можно допустить, что ей захотелось бы отомстить… Но зачем? Ведь та, что «дождалась» освобождения жертвы косности и ханжества, уже наказана и без того, да и счастлива не была никогда… Однако автору виднее: решила, что нужно так, значит, так тому и быть.

Роман, очень скромный по объёму и не изобилующий смыслами, важно не прочитать, а именно «прожить»: ужасаться, негодовать, ненавидеть, сопереживать, не верить и надеяться. Потому что при подходе с позиций разума вся конструкция О`Фаррелл грозит рассыпаться за недостоверностью хотя бы: драма случилась в 30-е годы прошлого века в просвещённой Англии. Прошлого века, 20-го то есть, не 19-го же… Выход у чудачки-Эсме точно нашёлся бы, она не успела просто, её «исчезли» на взлёте.

Повествование ведётся от трёх разных рассказчиц, пожалуй, это плюс, который добавляет интриги тому, что угадывалось ещё с первой четверти книги. О языке и стиле особо сказать нечего, не завораживает и не ослепляет, но не мешает и не раздражает. Одним словом, тональность использована писательницей удачная для темы.

А в завершении всё-таки хочется вернуться к началу и пожелать главной героине: милая Эсме, ты фатально поторопилась явиться в этот мир, ты пала жертвой убогих условностей и бездушия близких, но эстафету бесстрашия, свободомыслия и искренности в совокупности с талантом, верностью себе и добротой подхватила и не упустит твоя внучка. Поэтому всё было не зря.

Сегодня, спустя примерно пару месяцев, припоминаю, когда читала, думала: ай лихо, ну закрутил! И про положенный в финале ушат холодной воды тоже помню. Куда-то, правда, подевались подробности и даже общая картинка - так то ж может свидетельствовать и в пользу автора, нагородившего огород столь замысловато. Не забылся Рим. Город этот древний у Донато Карризи удивительный! С полагающимися ему по статусу героя детективной истории тайнами Ватикана и (внимание, находка автора!) архивом преступлений. Помню, были в романе Охотник и добыча, был парень в амнезии, иррационально чувствующий зло, и женщина, страждущая найти убийцу мужа. Ещё была (о!) Припять с её, как оказалось, не всегда мёртвыми ужасами, ибо она сумела взрастить очень даже живую, вполне себе ходячую, абсолютную, и тем уникальную, Жуть. Не обошлось без маньяка, похищавшего девушек, тогда как девушки-то в книге “шли” вроде как параллельно, они не сильно были интересны автору, гораздо больше его занимали рассуждения о Добре и Зле и прочая как бы философия.

Из рассматриваемых Карризи моральных дилемм вспоминаются две. Мстить или прощать за причинённое зло? Оригинальностью ответ писателя не блещет, над этим в разные эпохи уже поломали головы многие прочие литераторы. Месть - дорога в никуда, давно известно, а способность прощать - свойство редкое для человека, доступное лишь единицам с исключительно высоким уровнем душевного развития. Но вот следующий вопрос, поставленный автором, по-моему, действительно интересный. Напортачил совершенно безобразно, отняв у человеческого существа Богом ему данную жизнь, а потом - раз, память потерял. Должен ли ответ держать, если забыл? Допустимо ли нести наказание, если ты уже, считай, другая личность, пусть и не вполне полноценная, без прошлого, но очевидно другая? Пожалуй, и впрямь тупик…

Предпочитая сама, если уж говорить о детективной литературе, скорее психологию и триллер и не являясь большой любительницей историй о тайных обществах в стиле Дэна Брауна, я всё же рекомендую Донато Карризи. Почему нет? Роман, безусловно, яркий и атмосферный, не лишённый удачных находок. Сюжет, опять же, как я упоминала, лихо закручен, едва ли не слишком… И все ниточки, щедро раскиданные по тексту, что самое главное в данном жанре, превосходно увязываются в финале. Так и что ещё нужно, когда душа желает испугаться и быть потрясённой, а ум, напротив, не прочь подремать?..

“Право внуков - знать, что есть человек, который всегда на твоей стороне. Независимо от обстоятельств. Даже если ты ошибаешься. Особенно если ты ошибаешься. Бабушка - это одновременно щит и меч, это совсем особенный вид любви…” (Ф. Бакман)

“Бабушка…” способна заставить любить и мечтать, огорчаться и радоваться, она напоминает, умиляет, согревает и примиряет, наконец, она уносит в иные миры, например, в чудесное Просонье. Эта книга - истинный подарок, ибо она добра и мудра, история эта мало кого способна оставить равнодушным.

В полуфантастическом повествовании о слишком взрослом семилетнем ребёнке и слишком ребячливой старой бабушке найдётся всё, что необходимо для отдыха и смеха. Но вместе с тем достаточно того, о чём предстоит задуматься исключительно серьёзно. А “изобретённые” бабушкой сказочные миры Просонья несомненно придутся по вкусу любителям фэнтези, да и прочим взрослым людям, сохранившим в себе “детскость”.

Бакман блестяще справился с образами. Его герои - мы с вами: зануды и перфекционисты, чистоплюи и неряхи, раненые души и судьи. Может случиться и так, что Эльса - соседская девочка с богатой речью, а бабуля - та самая чудачка с 4 этажа. В романе даже “сказочные” персонажи удивительно живые!

Автор деликатен и непосредствен, главное же, он тысячу раз прав! Например, “... не все монстры похожи на монстров. Некоторые носят монстра внутри”. Да ведь отнюдь не некоторые, а очень даже многие, увы… Или вот ещё: “Ничто так не раздражает , как человек, который в своей безупречной любезности не дает тебе повода назвать его придурком”. Что на этого скажете? Ответ можно оформить подходящими смайлами… А как вам такое: “Весь фокус в том, что ни один человек не является полностью говнюком, но и совсем не быть им тоже не может. Важно стараться быть как можно меньшим говнюком - но это как раз самое трудное в жизни”? Думаю, пожалуй, лишь тем лицам не придётся по вкусу слишком честная позиция писателя, что не признают в себе даже малой степени этого самого качества на букву “г”.

Одним словом, “Если у тебя есть бабушка, считай, что за тобой целая армия”. Однако если нет бабушки, уже нет или она гм-м-м, скажем, недостаточно самоотверженна и эксцентрична, “Бабушка…” от Фредрика Бакмана пусть не заменит, но выручит однозначно. Она придёт на помощь, утешит, вдохновит. Потому что она очень настоящая, единственная в своём роде, да просто обалденная!

Читать всем! Кроме разве тех, что были помянуты парой абзацев выше)))

“Лунный свет” пленит названием: есть ведь какая-то магия, правда? А ещё обещанием приключений. Последнее, к сожалению, лично меня не поразило, с магией немного лучше получилось. Даже не с магией - с тайной. Лишь она и будоражила, да ещё характеры.

Дед колоритен, но т.к. рассказ предвзят, ибо ведётся от лица восхищённого внука, то… что мне, как читателю, до него? Хочется же всегда личное отношение формировать. Бабушка - лучше. Много лучше. Возможно, оттого, что загадка для родни, а, значит, и для рассказчика, соответственно и для читателя? Фееричная дама, что с Конем без кожи, что без оного! Даже жаль, что безумная… Да и мама не лыком шита, темперамент плюс поза жертвы равно героиня. Каков внук (тире автор), читателя оставляют в неведении. Оно и понятно, ведь чудил с размахом весь роман лишь его дед.

В принципе, под нужное настроение, книга могла бы прочитаться иначе. Не сложилось. Много американской гордости и еврейской исключительности. Холокост опять же… Но как-то на полях. Даже затрудняюсь определить, о чём собственно история. Предположу, что о любви. Деда к бабушке. Увы, в одну сторону. По объективной, впрочем, причине. Еще, допущу, о масштабе личности самого деда. Судя отстранённо, не зря всё же внук внимает ему, умирающему, едва ли не с благоговением. Видимо, это всё. Остальное - детали. Нацистские учёные, полёты на луну, ФАУ-2, изобретения для разведки, охота на змей и прочее. Есть ещё намёки на страшное бабушкино прошлое, вместо которого оказалась лишь душевная болезнь. Мало.

Не читала прежде Шейбона, а у него ведь толпы поклонников, в каком только жанре он не работает! Возьму на себя наглость предположить, что именно данные “приключения” стоило бы излагать линейно, не в виде кусковых воспоминаний с пятого на десятое? Иногда такое писательское решение упрощает задачу восприятия без утраты “изюминки”, как ни странно. Однако замолкаю, но попробовать советую, приключения же ведь! Кроме того, серьёзных претензий высказать не могу. Времени потраченного не жаль, никогда не следует лениться составить собственное мнение. “Не моё” - не значит “плохо” и не предполагает, что “не ваше”.

“Мы путаемся в настоящем, не понимаем его, потому что до сих пор не поняли прошлого” (А. Слаповский “Неизвестность”)

Верной ли дорогой идём, товарищи? А главное, куда? “То есть вроде бы люди из массы понимают, куда идем. Но спроси их не для цифры, не просто чтобы сказали «за» или «против», а конкретно: так куда идем, в самом-то деле? – и получишь ответы удивительные, узнаешь, что движемся мы в одном и безусловно верном направлении, но при этом каждый укажет в свою сторону”, - так начинает автор переосмысление ушедшего столетия. И если кого занимают подобные же вопросы, тот, конечно же, не останется равнодушным к поискам Слаповского.

Но здесь важен и ещё один момент. У книги больше шансов понравиться в том случае, если вы солидарны с автором, будто он ваши мысли подслушал: наша современность - «мутное безвременье», где «…раздрай, растерянность, все со всеми переругались», меж тем «сверху объявлено великое единение, снизу подтвержденное повальным одобрением. Если верить цифрам опросов». Именно так, если вы предпочитаете верить собственным глазам, а не бравурному рапортованию, несущемуся из телевизора, то, безусловно, получите большое удовольствие от “Неизвестности”. Даже при том, что конечный адрес нашего хаотично-истеричного движения так и не будет объявлен писателем. Увы, так. Умом же Россию, как известно, никогда…

Наиболее комфортно в смутные времена себя ощущают люди, органично не заморачивающиеся вопросами: куда, зачем, почему. Им солнышко светит даже в глухие бураны, когда не видно не зги, лишь оттого, что родились гм-м… солнечными, не в обиду им, честное слово. “И все равно, знаешь, было такое, как бы сказать, было обязательное ощущение, что вырасту и стану очень счастливым человеком. Не просто счастливым, а очень. Заранее была счастлива»…

Однако, думаю, что и по жизни счастливые и каждый чих анализирующие оценят необычный для Алексея Слаповского формат - семейную сагу. Форсайты на фоне семьи Смирновых, можно сказать, что и жизни не видели. Тем и ценно, что не розы нюхало 4 поколения семьи, ох не розы. Но то ведь наша Родина, друзья. Как можно восклицать, что автор сгущает краски и любит “ковыряться в болячках”, разве этого не было? И письма с дневниками нам на память.

Писательский талант автора как раз в том, как он умеет стилизоваться! Его личный почерк угадывается, конечно же, в рассказах Виктора, его сверстника, но также искусен он в эпистолярной манере однорукого писаря из 20-х годов и рьяного комсомомольца, позднее сотрудника НКВД, из 30-х, не беспомощен он и при передаче современной коммуникации девочек-подростков. Образы великолепнейшие, впрочем, как и всегда у Слаповского! Мужчины - они такие, да. Любая женщина понимающе улыбнётся и за самоиронию авторскую станет преданной его поклонницей. А женщины, как и положено, с большой буквы. Они - не тургеневские, лучше - они живые. Не нужно быть положительной (идейной, красавицей, стервой - подчеркни нужное или дополни своим любимым), важно быть цельной. Всегда. Нет в романе горящих изб и скачущих коней, но дамы - те самые. Здесь - горделивый смайл.

Лёгкое разочарование, разумеется, оттого, что ответ автор оставляет открытым. Ну вспомнил историю - и что? Куда же несёмся мы, хотя бы даже на метрополитеновской тройке?.. Да неизвестно. Озвучь Слаповский конечный пункт - получилось бы, что присоединился к тем, которые предлагают верить и потерпеть, а не думать и переосмыслять. Вероятно после знакомства с “романом века”, можно для себя сделать лишь один выбор: я - счастливый “от природы” и радоваться наступающему дню мне не могут помешать всякие глупости вроде лихих времён или я - мыслящий, потому не всегда толерантно реагирую на ситуации, когда явную какашку упрямо именуют ромашкой…

Хорошая книга. Невесёлая, но родная. Русская. По-настоящему большая.

Миром правит его величество Случай. Мысль не новая, но в исполнении Энн Тайлер смотрится очень свежо. Все мы, знаете ли, туристы на этом свете, временно, проездом. И едва ли не всё, что с нами происходит, случайно. Абсолютно в равной степени любое событие как могло произойти, так и нет.

Выбор - лишь иллюзия. Огромное, подавляющее количество людей ничего не выбирает. Скажу больше - инстинктивно стремится избежать самой возможности что-то решать. Жизнь течёт и течёт, иной раз кажется, что мимо нас, а бывает - как будто сквозь. И, по сути, никогда не бывает так, как тебе хочется, но лишь так, как получается. Само по себе подобное существование - это не плохо и не хорошо. Как и все участники жизненного процесса - не агнцы, но и не мерзавцы.

Как и все герои Энн Тайлер - живые. Кто педант и зануда, кто эгоист, кто неунывающая болтушка без царя в голове. Автор изображает и наблюдает, не оценивая, предоставляя читателю самому формировать симпатии и неприязнь. Отраден факт, пусть симпатии не зашкаливают, но неприязни вовсе нет. А, значит, света в мире, хоть и случайно устроенном, всё же больше.

Всё у Мэйкона Лири всегда происходило как-то само собой: он не стремился, не добивался и не покорял. А потом их уютный с супругой мир опрокинула трагедия. Нелепая гибель сына-подростка поломала монотонное течение будней, брак рухнул, а одинокое существование оказалось началом едва ли не деградации. Возникла ситуация того самого выбора, от которого старательно уклонялся. Если продолжать оставаться случайным туристом - скорее всего, тупик. А вот наконец-то сознательно выкинуть фортель, совершенно тебе несвойственный - появляется вроде бы шанс иной жизни. Той, в которой ты как бы уже не будешь туристом… Впрочем, гарантий никто не даёт. Всё иллюзорно. Ибо "...если вдуматься, все на этом свете — дурь"...

На этом автор заканчивает повествование, а читатель как раз с этого места может начать размышлять. Мэйкон, любя жену, выбирает несуразную Мюриэл. Что вдруг? Да и не важно. Просто впервые что-то осмысленно выбирает! И что же будет? Да и будет ли что-то? Ведь никто не отменял постулата о том, что принципиально люди не меняются никогда…

Хорошая история, не банальная и не скучная. Удивительный юмор, уморительный пёс Эдвард, удачные сюжетные ходы. Любители неспешных семейных историй будут вознаграждены сполна: отличная проза с разумным балансом смешного и грустного, глубокого и лёгкого, простого и неожиданного. Всё, что требуется, чтобы украсить ненастные выходные серого предзимья.

Какому утомлённому мозгу иной раз не возжелается лёкости? Романтики без морали? Истории без посыла? Ладного и сочного повествования, понятного без усилий? Сегодня ещё говорят - релаксирующей прозы?

Впереди мокропогодье и морозы, грипп, короткий световой огрызок, называемый днём, и… усталость. А лето удержать очень хочется, остановить зной, и морской бриз, и ароматы экзотических цветов... Так открывайте семейную сагу британки Кэтрин Бэннер “Дом на краю ночи” и запасайтесь светом и прелестью, заряжайтесь магией, отдохните впрок!

Вы посетите итальянский островок Кастелламаре, вблизи Сицилии, с единственной целью - быть очарованным и опьянённым. Из иных книг вы узнаете что-то новое о жизни, а эту следует просто прожить вместе со всеми её многочисленными героями, главными и не очень. Автор поведает вам множество прекрасных легенд. Не запомните - не беда, они - лишь атмосфера. Наряду с лимонадом, ликёрами и рисовыми шариками, фирменным блюдом бара “Дом на краю ночи”. Неоднократно побываете на фестивале Святой Агаты, и, может статься, уверуете в неё! С улыбкой будете наблюдать, как с опозданием лет на ...дцать на остров наступал прогресс, и с какой непосредственностью обитатели его чурались. Так и просится поставить смайл.

Не всегда, впрочем, этот смайл довольный или лукавый. Люди умирали. Чаще даже - насильственно (например, не вернувшись с войны), однако трагедии, вкраплённые в общую канву повествования, отчего-то не умаляли её общего поразительно жизнеутверждающего звучания. Никто из нас не без греха, ведь все мы - просто люди. И светлого, по мысли Кэтрин Бэннер, всё же больше, чем серого. И, тем паче, чёрного. Говорю же, очень “летний” взгляд, крайне важный в преддверии холодов.

Так, вы будете соглашаться с тем, что злодей - растяжимое понятие. Иной раз подобный ярлык - цена единственного промаха, нелепого заблуждения. И любовь на Кастелламаре именно такая, как подобает романтическим историям. И семья… очень итальянская, если кто понимает, о чём я. Считаю в этой связи, английской писательнице вполне удалось передать неповторимый южный колорит: темперамент, прощение и… сумасшедшая преданность! Верность супругам, семье, дому, острову вообще. Одним словом, малой Родине, целых сто лет защищавшей от мировых бурь.

В общем, завораживающая история. И воспринимать её настоятельно советую именно как прекрасную сказку: пейзажи, шорохи, ароматы, таинственные пещеры. И, наконец, этот дом на краю буквально пронизанной романтикой южной ночи с его, такими яркими и непростыми, обитателями. Именно так. Это остров притяжения, место, что дышит древней мудростью и совершенной любовью.

“В голове всплывает слово «вечность»: я думаю о том, что мертвых больше, чем живых, и нас окружают призраки” (Дженни Даунхэм “Пока я жива”)

Умирает ребёнок. Мучительные годы борьбы со слепой болезнью позади, остались теперь считанные месяцы, когда нужно успеть многое. Успеть прожить отнятые десятилетия за несколько десятков дней...

Книга-надежда?.. Что ж, хотелось бы верить, для кого-то история угасания девочки-подростка именно такой и окажется. “Пока я жива”, призванная обратить внимание на проблему “высшей” несправедливости, к сожалению, недостаточно атмосферна. Сложно объяснить, что помогло бы печальной истории заиграть в полную силу, возможно чуть больше авторского таланта в изображении… нет, отнюдь не страданий онкобольного, скорее - всего, что вокруг?..

Чёрный юмор (“Живи быстро, умри молодым, оставь симпатичный трупик”) смотрится жалко, эгоистичная героиня, не оригинальная и не блещущая интеллектом, также не способна добавить баллов рассказу о страхе уйти в небытие. Плюс буквально “святые” образы отца Тессы и “рыцаря в белом” Адама… Друзья, а так ли бывает? Но пусть. Из уважения к трагедии - пусть.

Не следует, вероятно, упускать из виду факт того, что книга не для взрослых в принципе, её аудитория - подростки, потому и простительны удивительно “глубокие” мысли типа: “Люди взрослеют по-разному: кто быстро, кто медленно, а кто - в момент. И живут все по-разному. Не то чтобы специально, а в силу обстоятельств. Чем эти обстоятельства сильнее, тем больше высота полета или глубина падения той или иной судьбы. Куда лететь - вверх или вниз - каждый решает сам. Но выбор есть всегда”.

И это прекрасно. Всегда есть выбор: читать или не читать. Девочку жалко, мёртвых стало больше, ряды призраков пополнились. Ещё более жаль близких, пребывающих на пороге тяжёлой потери, которым, к тому же, изрядно досталось за годы и эти последние месяцы. Но это - и всё. Поглубже бы смысл, поменьше - вздора и слащавости… Однако не придираюсь.

“В банке для печенья всегда есть печенье!” (Селеста Инг “Всё, чего я не сказала”)

Лидии, героине удивительно стройного, лирично-трагичного, простого и глубокого одновременно, романа Селесты Инг не повезло: ни малейшего шанса выбрать самой своё будущее она не имела. Её мать, Мэрилин, - не монстр, она не заставляла. “Только если тебе интересно, – неизменно говорила Мэрилин. – Только если ты сама хочешь. Всякий раз она говорила искренне, но не замечала, что затаивает дыхание. А вот Лидия замечала. Да, отвечала она всякий раз. Да. Да. И мать выдыхала”. Всё дело в том, что девочка уже однажды теряла мать, когда та сбежала из дома в попытке догнать мечту юности. И ребёнок поклялся, что никогда не разочарует мать, чтобы ту, не дай Бог, снова не посетила мысль исчезнуть из жизни Лидии…

Мэрилин хотела для дочки той жизни, которая ускользнула от неё самой. Девочка никогда не хотела этой жизни, но принять была вынуждена. “ Как тяжело наследовать родительские мечты. Как удушает такая любовь”. Удушает в буквальном смысле, ведь от неё не скрыться нигде. А тебе только 16, но уже отнято право жить самой. Драма. Трагедия. Тупик. Выход в таких случаях логичен. Таким образом, “Всё, чего я не сказала” - урок родителям, пытающимся собственные неудачи переложить на плечи детей, которые ни сном, как говорят, ни духом. Боевые детки пошлют красочно и недвусмысленно, а нежные и ранимые пожертвуют собой. Иногда, увы, буквально.

История, рассказанная автором, побуждает говорить, раскрываться, доверять, но, главное, конечно же, просто любить. Не за что-то, а вообще. Ведь своих чад обычно как раз так и любят, разве нет?.. Твои личные поражения и комплексы - они только твои, и точка.
Однако что ещё иллюстрирует книга? Расовый шовинизм. Середина прошлого века. США. Брак блондинки и китайца, американца лишь в первом поколении. Оказывается, это было не просто. Как всю жизнь комплексовал папа Джеймс Ли, так и троим детишкам-полукровкам щедро передал ереси. Только зачем? Великая Америка стоит жертвы, согласно которой ты стыдишься своих родителей? Ох, ты ж Боже мой, сами-то они там “красавцы” те ещё! Но автору, понятное дело, виднее, ведь она и сама азиатского происхождения. Тем не менее, в наши дни как-то диковато читать подобное: “Всемогущий Боженька не велел белым, черным, желтым и краснокожим перемешиваться, не должно быть никаких нечистокровных граждан, не положено попирать расовую гордость”. Да? Но ведь вряд ли Боженька заповедовал людей по сортам делить? Кроме того, если любофф, если уже перемешались, то что? В общем, вопросов для философствования немало, но, признаюсь, в данной теме с позиций высокой теории я не сильна, потому и дискутировать смысла нет.

А в ознакомлении с романом смысл определённо есть. Книга грамотно написана. Минимум слов, а подтекст богат. Всё, чего не сказала Селеста Инг, вы расслышите сами. Главное - не полениться примеривать на себя ситуации. Даже если опустить расовую составляющую, всё равно повествование исчерпывающе. Скажу больше: успейте прочитать, пока не стало слишком поздно измениться. Если судьба наградила вас семьёй, пусть даже в ущерб профессии и карьере, это прекрасно! И пусть в вашем доме в банке для печенья всегда именно оно и находится, а не сожаления и грусть: мол, всё могло быть иначе. Не могло, смиритесь и примите с благодарностью.

“Мужчины думают, что если кризис и война – то жизнь останавливается. А она никогда не останавливается. Жизнь – это река, текущая через женщин, а мужчина всего только сидит на берегу и размахивает своим смешным удом. Может, тебе собрать в дорогу какой-нибудь еды?” (А. Рубанов “Патриот”)

Да и ладно бы сидел. На берегу. А то столько мельтешения, аж в глазах рябит. Роман о мужском климаксе поименовать “патриотом”! Ваш несравненный юмор, Андрей Викторович, восхищает.

И не собирай ты, милая, ему еды - он всё купит. Только вот “обновится” - и… снова замельтешит. Снова начнёт непорядочно поступать с людьми (например, никогда не знала, что не возвращать долги - круто, а именно это следует из знаевско-рубановской философии), поучать всех и вся, любоваться собой, толкать спичи о патриотизме и, главное, погружаться всё глубже в кризис позднесреднего возраста. А, чуть не забыла, ещё, пребывая в банкротстве, беспрестанно трясти пачками бабла. Ну и, разумеется, собираться на войну. Ехать не обязательно, трындеть об этом куда знатнее.

Зашкаливающие хвалебные отзывы в совокупности со злободневной проблемой - поднятием духа патриотизма (в классическом понимании, а не в исполнении суетливого, с шилом в очевидном месте и размахивающего понятно чем (см. эпиграф) мужчинки) в условиях нищего существования восьмидесяти процентов населения России, думаю, могли бы обеспечить премию. Не удивилась бы. Это же наша Родина, друзья…

Интересен факт, что при бесподобной каше в голове у Рубанова-Знаева, в умении писать книжки автору не откажешь. На какую только тему не “размахивает” наш патриот, вот любую бы из них и расширить. И отшлифовать. Хотя бы до состояния избавления от явных противоречий в риторике. Характеры, опять же, выписаны сильно. Иногда - слишком. От пошлости, бывает, дух заходится, но потом напоминаешь себе, что банкир - это вам не школьный учитель, так отпускает. Ярко рисует Рубанов. Телогрейки не смогут оставить равнодушным никого, это ясно. Встречи и общение с чертями - вообще практически шедевр. Но я бы посоветовала книгу за финальную главу. Только за неё одну моя огромная и искренняя благодарность писателю.

Наконец-то, радовалась я! Мужика вот-вот отпустит маета. А я примирюсь с героем. Серёга, ты приехал куда надо, а не на Донбасс, о котором звенел 500 страниц. Здесь и сейчас, в дружественно-враждебном океане, ты на самом деле переродишься для лучшей жизни. Стоит понадеяться, что в своей свежей ипостаси рефлексии на почве возраста нашего чудилу не посетят. Или, по крайней мере, не в столь агрессивной форме.

… А волна в ночи красива. Слепа и совершенна. Ей всё равно, симпатичный персонаж или так себе. Она-то знает, что красную точку видит лишь жертва, в реальности нет её. Борющийся со стихией, заложник самонадеянности, Знаев всю жизнь покорял точки, ценность представлявшие лишь для него самого. Он даже ни разу не усомнился, что, быть может, бегал за миражами? Нет, в самом деле, откуда эта уверенность, что истинно жить лишь так, как ты живёшь?..

“Что до меня, то я хотела простить. Мой мучитель никогда бы не попросил у меня прощения, но я чувствовала, что прощение – это единственная возможность, которая у меня осталась, единственный шанс отрезать его от себя, единственная сила, присутствие которой я ощущала, просыпаясь по утрам” (А. Конар “Чужекровка”)

Роман Аффинити Конар изображает лагерь смерти глазами девочек-близняшек. Пожалуй, удачное решение. Лишь описанный необычным, наивно-непосредственным, способом предел кошмара позволяет не захлебнуться омерзением и негодованием, а, следовательно, добраться до финала. Развязка, к слову, скомкана. Ощущение, автор устала, сама раздавлена тяжестью событий. Но “Чужекровка” - тот самый случай, когда никакие (вообще никакие) литературные огрехи не в силах умалить масштаба трагедии, постигшей мир в 30-40-е годы прошлого столетия. Текст - лишь набор букв, а за ним миллионы загубленных жизней, замученных до смерти, доведённых до безумия людей. Таких же как мы с вами сегодня, и лишь по случайности родившихся на несколько десятилетий раньше…

Фигура Йозефа Менгеля, Доктора Смерть из Освенцима, набросана очень бледно писательницей. Особенно если сравнить с “красочностью” чинимых им зверств. Однако, на мгновение задумавшись, вдруг сознаёшь, был он до того болен и гадок, что образ его шлифовать - себя унижать. Да и собственно эксперименты и пытки… если б без описания и вовсе можно было бы обойтись. Нельзя. И вновь Конар проявляет чудеса деликатности и милосердия по отношению к читателю, сосредотачиваясь на рефлексии двух сестёр. А в результате получается ничуть не менее пронзительно, напротив, концентрация натурализма минимальна, а, значит, спать мы будем без кошмаров, но вот забыть, совершенно точно, не удастся никогда.

Перль и Стася, покалеченные, но выжившие, должны как-то вернуться в мир людей. Как? Стася одержима идеей мести мучителю. Очевидно, как и прочие многие и многие тысячи бывших подопытных. И это их справедливая правда. Потому мне и показался смазанным финал, что идея возмездия никак не была прокомментирована автором. Возможно, не зря? Чтобы переосмыслил читатель?

Но вот Перль… Смотри цитату, вынесенную в эпиграф. Она хотела простить. Извращенец-психопат, как известно из истории, так никогда и не раскаялся, однако его жертвы, с отрезанными внутренностями и переломанными костями, оглушённые и ослеплённые, понимали, что в мир можно вернуться, лишь отпустив, забыв и вычеркнув. Возможно ли это? И снова вопрос к современникам…

История лично для меня оказалась настолько тяжёлой (быть может, как раз из-за детей в роли главных героев), что складный отзыв просто отказывается “лепиться”... Чувства Стаси естественны и понятны большинству, я думаю. Но вот позиция и стремление Перль - такой мощнейший посыл христианской добродетели в мир, что… в общем, многие слукавили бы, заяви они, что чувствуют как она.

Хорошая книга начинается с хорошего языка. И стиля. И ритма. И манеры. Проще говоря, любой истории легче понравиться читателю, если она добротно слеплена и проникновенно рассказана. Таков, на мой взгляд и «Гений»: одно удовольствие внимать Слаповскому, который душевен и психологичен, не скучен и… просто прав, имею в виду, по существу.

А по существу роман о политике, если точнее: о российско-украинском конфликте наших дней. Автор в художественной форме выражает свои взгляды на проблему и заодно выводит чудаковатого героя… Долгое время после прочтения книги меня не оставляла мысль: гений-Евгений чудесен, но каким боком его привязать к описываемым событиям? Где-то через месяц паззл вроде бы сошёлся.

Политика – дело грязное. Главным образом, почему? Здесь властным персонам свойственно думать не об интересах народа (украинцы и русские, Иванов и Жовтюк, претензий друг к другу не имеют), а о, скажем так, некоем личном удобстве. В политике говорят не то, что думают, а делают не то, что говорят. А вот Евгений немного как бы исправляет извечное положение. «Все люди хотят быть откровенными, но не могут себе этого позволить». И лишь «гений» Слаповского может позволить, у него ж справка есть. Таким образом, наш Евгений по сюжету и «работает» примирителем и разруливателем. А для этого он всего лишь гражданам Грежина обеих национальностей и «высоким» заезжим озвучивает их собственные мысли, которые они не то что не высказывают, но до «гениального» спича Евгения, как правило, вообще лишь смутно подозревают об их существовании. Фигура главного героя – ходячая антиполитика.

И вот чудак наш помогает, спасает, сдерживает. Частным, так сказать, порядком миротворствует. На уровне случайных единиц, иногда - даже группы. Однако, как известно, против лома нет приёма, и в глобальном масштабе Евгению не выдержать, ведь, в частности, информационную войну, насквозь фальшивую и заказную, выиграть практически невозможно. Так же как нереально победить человеческую тупость и ограниченность, извечное стремление не совершать лишних телодвижений и плыть по течению. Воистину леность мысли отдельных индивидов, составляющих группы, народы и пр., в итоге способна определить судьбу. Сначала судьбу государства: быть войне, например, или нет. Позднее – свою собственную: допустим, по нелепой случайности, погибнуть на этой войне.

Потому финал истории заставил загрустить. Как же так, нет больше «гения»?! Остаётся лишь парень со странностями, неожиданно прельстившийся возможностью исполнить гражданский долг на поле брани… А что же станет с нами? Кто же теперь защитит и наставит? Похоже, что сами. Справимся ли?..

«Существует ли возраст, когда люди становятся совершенно взрослыми и в них не остаётся ничего от ребёнка? И в каком возрасте это происходит?» (А.С. Байетт «Детская книга»)

Антония Байетт, по большей части, написала свою «Детскую книгу» как раз для тех, в чьих душах ребёнок продолжает жить вечно. Несмотря на отсутствие идиллии, семейная сага всё-таки для них: верящих в сказки и читающих их, играющих в куклы или их коллекционирующих, искренне, абсолютно непосредственно восторгающихся детским спектаклем, который они посетили вместе со своими малышами.

Роман прольётся настоящим бальзамом на чуткие души тех, кто боготворит деталь. Подробности, щедро смакуемые на протяжении сотни страниц, не утомят именно «заточенного» на их восприятие читателя. В то же время, нужно признать, что без наиболее полной панорамы общественной и политической жизни, экскурса в историю описываемого периода (с 1895 по 1919 гг.), без описания литературных явлений эпохи либо жизни искусства качественного полотна не получилось бы. «Толстая» книга имеет право считаться ещё и большой как раз благодаря тому, что всё, чем она наполнена, счастливо переплетается, сливаясь в единый пласт.

Ведь что такое сказочница Олив без истории английской сказки? Что такое кукольники с похожими фамилиями, начинающимися с буквы “ш”, без отсыла к немецкой сказке? Зачем нужен безумный гений Фладд без лекции по гончарному ремеслу и демонстрации исключительной керамики? Как можно рассказать о спектакле, не уделив самого пристального внимания костюмам? А званый обед – это пиршество, которое также требует конкретизации. И есть ещё его величество Пейзаж, и без него снова-таки никуда. Если семеро детей растут, бегая по окрестному лесу, как обойти вниманием красоту и «сказочность» последнего? То же и с морем, и оно – полноценный штрих, лишь обогащающий повествование.

Вообще, «Детская книга» - своеобразная энциклопедия и чревато данное обстоятельство лишь тем, что не всякий может ожидать от художественного произведения такой дотошности. Кому-то, возможно, ближе традиционный способ образования, предполагающий фактические сведения черпать из соответствующих источников, к которым беллетристика не относится. Но, поверьте, украшает всё это стороннее великолепие историю. Данную конкретную историю.

Историю о взрослении. Дети нескольких семей растут и формируются, вместе с ними меняется мир: безумное двадцатое столетие наступает и не сулит так уж много хорошего, увы. Ностальгия по уходящей «золотой» эпохе ощущается на страницах весьма явственно, однако… было и прошло, жизнь не стоит на месте. Цитата в начале отзыва не случайна: объективные обстоятельства, разгоревшаяся Первая Мировая война, буквально вышибают из коротких штанишек и иллюзий. С тем, кто совершенно определённо не перерос сказку, читатель прощается даже раньше. Как прощается немного позднее и с теми из выросших на просторе, в окружении искусства, для кого новая реальность оказалась бы неподъёмной…

В романе присутствуют, ясное дело, и взрослые. Однако, хотя и не хочется предстать излишне строгой, очень немногие из них – достойные личности. Разве, может, всего пара персонажей. Тогда как недостойные преобладают. Хотя зачем клеймить, плох или хорош. Они – просто люди, и раз способны вызывать эмоции неприятия ли, отторжения либо даже просто непонимания, следовательно, автор – мастер, ведь умеет выписать характер и поместить его в среду таким образом, что задевает!

В целом, книгу Байетт хочется поблагодарить за подаренное ощущение детства, его несравненный вкус. А также и за правду жизни: рано или поздно приходится выходить в мир, где нет места сказке. Хорошо, если переход происходит в положенное время и органично. Однако зачастую, что уж возражать, он насильственен и беспощаден. Спасибо писательнице и за целое море ценных сведений из самых разных областей гуманитарного знания, настырно, чисто по-детски (хочешь воспринимать, нет ли – а придётся), излитых на читателя. Благодаря, повторюсь, обилию сопутствующей информации, в частности, скажем, по искусству, роман и сам смотрится как произведение этого самого искусства. Но, к счастью, он достаточно уютен и атмосферен, чтоб не задавить своей «значительностью».

Таким образом, пробовать читать однозначно стоит: история добротна и эпохальна. Вы точно не пожалеете о потраченном времени, ведь ваше ли это чтение, возможно решить лишь приобщившись. Пошучу, если за первые пару сотен страниц погружение в мир «Детской книги» состоится, потом уже будет лучше: интрига, ход времени, драма и тайны вас, имеется шанс, если и не покорят, но и равнодушными не оставят точно.

Орхидеи - ваш путь к обретению себя, жаль только, что не бескровный…

“Кровожадный» роман Скарлетт Томас, несомненно, порадует эстетов, любителей ботаники, а также лиц, не только алчущих просветления, но и легко при случае просветляющихся. Прочим же придётся удовольствоваться двумя другими составляющими: жанром семейной саги с непременными «скелетами в шкафах» и бойким, очень естественным и метким в описании событий, положений, характеров и бытовой философии слогом.

Бал в книге Томас правят дамы, почти поголовно с «ботаническими» именами. Именно они, глупые, напыщенные, откровенно пошлые, наряду с учёными, ищущими, постигающими и щедро делящимися, - истинные героини. Что до мужчин, то… предсказуемо: лузеры, подкаблучники, мечтатели, а также подменившие смысл помешательством на здоровом образе жизни и просто те, у которых «всё как всегда».

Настоящее удовольствие внимать грамотным описаниям повседневности современного среднего класса со всей его извращённостью, мелочностью и, как ни парадоксально, обыкновенностью. Зачем автор всё затевала? На мой взгляд, просто: давай, читатель, поищем смысл. Нетрадиционно его поищем, исходя, например, из свежей мысли: «нелепость и беспомощность современного человека объясняются очень просто: его никто не ест». Переводя из метафоры на суть, получаем формулу: «буржуинам», не обременённым проблемами выживания, не ощущающим кризиса из-за прямо-таки перины (не подушки даже!) безопасности в виде капитала, просто нечем больше заморочиться.

В самом, деле, когда каждый, на радость себе, вечно сыт или благостно голоден (для анорексичек), вечно пьян или подчёркнуто трезв, да ещё обеспечен «органической» низкоуглеводной пищей на десятилетия вперёд, о чём ещё остаётся мечтать, если не о высоком – о просветлении. Впрочем, я несколько строга: «растительные» леди и их невдалые спутники по-настоящему несчастны. Они любят не друг друга (в смысле, в парах), а по кругу. Секса в истории Томас, пожалуй, даже больше, чем страстей по стручкам смертоносной (но возвышающей!) орхидеи. Все персонажи, кроме разве самого младшего ребёнка, если не спариваются, так постоянно думают об этом, мечтают либо вспоминают. «Человек обязательно найдёт возможность заняться сексом, и остановить его может разве что травля в интернете или тяжёлая форма анорексии»… Гм-м, зачем такой перекос, спросит себя обескураженный читатель. Да снова, вероятно, от скуки. И пресыщенности.

Однако, сменяя гнев на милость, приходится признать, что любого человека, чужд он тебе или близок, жаль, если он страдает. Писательнице тоже жаль, потому она изображает почти красивый финал, исправляя эволюционно сложившуюся ситуацию: пусть вас, друзья, съест хотя бы цветок…

Вот, вкратце, и вся история. Колоритно выписанный в романе Пророк и последователи, к сожалению, не оставили лично в моём сознании сколько-нибудь значащего следа. Однако, боюсь, это оттого, что мои цветы – васильки и, в лучшем случае, тюльпаны. Предположу, тем, у кого в жизни совсем не осталось проблем, кроме надуманных либо же, напротив, нерешаемых (допустим, вы 20 лет желаете родного брата (сестру), а он (она) грезит вами) «Орхидея…» очень даже может прийтись по вкусу. Тем более, как ни крути, в оригинальности книге никак не отказать. Проиллюстрирую: «Скай принюхивается. Она чувствует запах мёртвого животного, обёрнутого углеводами. Превосходно. Какой-то мудила ест пирожок»…

Кто бы ещё оценил своеобразное повествование о плотоядном цветке? Прозвучит банально, но точно: те, чьей жизнью управляет ненависть, а психотерапевтический курс по управлению гневом отчего-то недоступен или не оказывает надлежащего действия. «Наша ненависть к другим, на самом деле, произрастает из ненависти к себе». Ну-у, в целом, не лишено оснований, не правда ли? Однако продолжение целиком на совести Скарлетт Томас: «…большинство из нас никогда не проявят жестокость в форме действия. Но разум ваш ожесточён, мысли пропитаны гневом, и в уме вы по тысяче раз на дню убиваете людей. Выдираете им глаза своими мелкими коготками и ненавидите, ненавидите, ненавидите». Вот, предположу, подобное мироощущение и рождает фантазии, где лишь бы урон, лишь бы боль, лишь бы потери. Короче, очищение через растворение в высшей материи, воспарение над миром, который заставляет ненавидеть себя и всё вокруг. Каково?

А в целом, вещица занятная эта «Орхидея…», но, быть может, для полного слияния до её уровня нужно дорасти? Как по мне, не приведи Бог, а вам рекомендую судить самостоятельно.

Разговор о (не)нормальности

Вы уверены, что абсолютно нормальны? Я – нет. Возможно, поэтому меня несказанно тронула психологическая драма Пьера Леметра о малолетнем убийце. Автор сумел убедить меня в том, что в нелицеприятной роли случайного душегуба могла бы оказаться и я. Могли бы и прочие, только немногие готовы себе в этом признаться.

Раз есть преступление, все помнят, что должно воспоследовать наказание. А так как погиб невинный шестилетний малыш – кара требуется серьёзная. Что ж, у Антуана из душно-пресного французского городка Боваля было три дня, чтоб определиться: сдаться властям и принять заслуженное наказание либо… попытаться спрятаться. Но не быть пойманным отнюдь не означает избегнуть искупления.

Леметр – настоящий мастер в изображении нравственных метаний и создании гнетущей атмосферы. Обстоятельства, детали, опрометчивые поступки самого главного героя искусно по мере продвижения сюжета складываются в удушающую петлю. И спустя 12 лет у Антуана всё ещё остаётся выбор: можно заплатить свободой (буквально: сев в тюрьму), а можно затягивающуюся на шее петлю остановить. Т.е. принять условия сделки: жить с удавкой на шее и «нормальным» никогда уже не стать.

Очень интересно было наблюдать: что же выберет взрослый Антуан, получивший профессию, стоящий в компании с любимой женщиной на пороге новой жизни, столь далёкой от ненавистного городка, свидетеля происшествия, унёсшего, на самом-то деле две жизни: непосредственно жертвы, маленького Рене, и нечаянного палача, существование которого отныне и навсегда – лишь расплата и не более.

Ирония же ситуации в том, что выбора нет. Выбрать тюрьму – разрушить жизнь старой матери, да к тому же принятый обществом способ наказания преступника не освобождает, увы, от моральных мук самого сначала отбывающего наказание, а потом и отбывшего. Выбрать «удавку» оказывается традиционным для героя, он уже привык, начав с того момента, как прятал труп в лесу, и все последующие годы. «Это и было его наказанием: полностью искупить вину ценой всей жизни», - говорит автор. Изощрённая кара, но за гибель невинного ребенка – оптимальная.

Но вернёмся к теме нормальности и ненормальности. «Все будут обожествлять это происшествие, потому что по сравнению с ним почувствуют себя сказочно нормальными». Да, но лишь на первый, брошенный вскользь, взгляд. Погружаясь в драму, лаконичным языком, без ненужной цветистости описаний, развёрнутую писателем, в итоге всё же понимаешь – это было именно происшествие, которое могло случиться в судьбе абсолютно любого человека, читающего (или не читающего) эту книгу в том числе.

«Ведь так приятно назначить ответственного за проступок кого-то одного и получать удовольствие, глядя, как его наказывают за то, что мог бы совершить кто угодно». Кто угодно. И я, которая поняла замысел и оценила роман на отлично. И вы, если вам повезёт попасть в ритм и увидеть историю так же. К сожалению, и те, кто не на одной волне с Пьером Леметром и вообще чужды самокопания, предпочитая верить в свою исключительную «нормальность». И именно эта безотносительность к нормальности либо ненормальности делает центральную мысль по-настоящему страшной.

Резюмируя, хочу поблагодарить Леметра за подаренное им новое знание о природе человека, а также за напоминание о том, что от злого рока не застрахован ни один из нас. Остаётся только верить: да минует нас чаша сия.

«…тело спадает, как старое пальто, а душа остаётся…»
(Э. Донохью «Чудо»)

Как часто мы слышим, душа, мол, бессмертна, а тело… Иногда оно – оболочка, бывает – оковы, а уж поруганное тело – и вовсе мерзкое пальто, которое хочется сбросить дабы очиститься. Религиозные люди лучше (в смысле: глубже) поймут роман Эммы Донохью «Чудо», но и атеистам мало не покажется. Ужаснёт тонкая грань между истовой верой и фанатизмом и заставит вздохнуть с облегчением: меня не коснётся.

Роман Донохью самоценен: религиозный фанатизм – это плохо и не имеет ничего общего с верой в Бога. «…мать понимает то, о чём молчит ребёнок…», - говорит автор устами родительницы несчастной Анны. Конечно, она всё понимает и самоотверженно лишает дочку детства и гармонии, ведь ей не кажется это перекосом, ни в коем случае! Должно быть, так ей заповедовал Господь, её Господь. И это грустно. Нет, убивает. Писательница довольно сочно, не скупясь на детали, это «убийство» иллюстрирует. Кстати сказать, не истерит. Напротив, весьма выдержанно и даже не без определённой элегантности. В конце концов, история из позапрошлого столетия таким языком и должна быть поведана.

Противопоставляется семье Анны и вообще всему приходу здравая Либ, сиделка, нанятая с целью разоблачения обмана либо подтверждения феномена «чуда»: «манна небесная» довольно питательна, да к тому же девочка щедро ею одариваема ежедневно. Однако эта Либ, миссис Райт, по-другому видит смысл бытия: «Тело необходимо чем-то радовать – если не сном, так пищей, а если и этого нет, то другими стимулами». Потому, естественно, со временем понимает, что ребёнок нуждается в помощи, спасении, глотке воздуха, изъятии из поселения религиозных извращенцев. Для неё очевидно, «… ни Творца, ни Природу не следует винить за то, что совершили человеческие руки…», потому отважная дама с успехом продирается сквозь препоны, констатируя попутно: «…каждый человек – вместилище секретов…».

Одним словом, Либ Райт оказывается рядом с добровольно хоронящей себя девочкой вовремя. Она успевает не дать «старому пальто» (см. эпиграф) упасть, ловко заменяя его на новое. Чистое.

А чудо в романе, на мой взгляд, присутствует. Но, конечно же, не Анна – чудесный, богоизбранный ребёнок. Настоящая удача в том, что приходит помощь, во множестве прочих, подобных случаях, увы, так не происходит… Таким образом, чудо – это везение. В конечном счёте, Бог дарует жизнь маленькой девочке, жертве дремучести. Так что – чудеса случаются. И как хорошо, что они рукотворны! Именно в такие чудеса, которые реальные, и стоит верить прежде всего. Думается, что посредством данных чудес мир наш как раз и делается чище и добрее.